Особенности эмоциональной сферы пациентов гастроэнтерологического профиля

Одинцова Вероника Викторовна

Эмоции выявляют потребности человека, выражают активную сторону существования, отражают влечение к тому, что привлекательно для человека, или избегание того, что вызывает полярное отношение. Эмоции и чувства проявляют особенности личности, показывают ее направленность, установки: «что оставляет человека равнодушным и что затрагивает его чувства, что его радует и что печалит, обычно ярче всего выявляет — а иногда выдает — истинное его существо» [1, с. 554]. В эмоциональной сфере обнаруживаются яркие индивидуальные различия.

Если когда-то имела место теория эмоций Джемса-Ланге, которая сводила эмоции исключительно к периферическим реакциям, а бихевиоризм представлял эмоциональный процесс и инстинктивную реакцию как нечто единое (Уотсон), то современные исследования в области физиологии и нейронауки скорее опровергают идею о неразрывной связи эмоций с инстинктом. Все больше данных появляется в пользу подкорковой локализации инстинктов и корковой обусловленности эмоций [2–5].

Эмоции позволяют понять характер связи между телом и средой, а также между телом и психикой. Переживаемые эмоции становятся важным компонентом телесного опыта, делают его насыщеннее. Психическая деятельность разворачивается в теле, и телесные феномены могут быть поняты как знаково-символическая форма в контексте пережитого индивидом опыта социализации (Фрейд З., Лакан Ж., Менегетти А. и др.).

В свое время возникновение феноменологической и экзистенциальной традиции изменило ракурс рассмотрения телесности. Телесность стала выступать как сфера, которая имеет отношение к экзистенциальному опыту. Телесному опыту начинает придаваться большое значение, в том числе в психотерапии. К. Ясперс пишет об осознании существования своего тела, которое в норме представляет собой нейтральный фон для сознания, но может изменяться и влиять на внешние проявления личности. «Восприятие тела как объекта, который строит себя для меня, и ощущение состояния собственной «телесности» одинаковы и неразделимы, но их возможно различать: чувственные
ощущения переходят в осознание физического состояния» [6, с. 123]. «С феноменологической точки зрения опыт переживания собственного тела тесно связан с опытом чувств, влечений и сознания Я» [там же, с. 124].

Сторонники организменной теории подчеркивали, что люди способны вырабатывать идеи о самих себе, как организмах, поскольку многие органические процессы становятся сознательными (Гольдштейн К., Ангьял А., Роджерс К., Менегетти А. ). Человек обладает врожденной силой к росту и актуализации, а различные эмоции, чувства, инстинкты облегчают это целенаправленное поведение — они устремляют организм к поиску, направляют на удовлетворение потребности, либо на самосохранение. Организм положительно оценивает опыт, который сохраняет или усиливает «Я» человека, и отрицательно — тот опыт, который угрожает его целостности. Таков «организмический оценочный процесс» по К. Роджерсу. Эта организмическая реакция касается и та-ких «всецело бессознательных органических процессов, как регуляция температуры тела, и таких свойственных только человеку интеллектуальных функций, как выбор жизненных целей» [7, с. 499].

При этом А. Ангьял предупреждал, что символическое «Я» как сумма «Я»-концепций не всегда является надежным представителем организма: то, что человек думает о себе, редко дает истинную картину реальности, более того символическое «Я» может фальсифицировать и искажать представления о реальности, не приводя к соответствию с реальными потребностями организма [8, с. 214]. Согласно К. Роджерсу, «феноменальное поле» как вся совокупность переживаний не идентично полю сознания как символизации нашего опыта переживания. Организм обладает единственной базовой тенденцией — актуализироваться, сохраняться и укрепляться, и это целенаправленное поведение должно облегчаться эмоцией. За счет ценностей интроецированных или перенятых от других (а не усвоенных в непосредственном переживании) происходит искажение восприятия, ведущее к искаженной символизации [7, с. 509]. В дальнейшем это приводит к неконгруэнтному поведению: перенятые от других переживания становятся причиной нереалистичного поведения и причиняют человеку вред. А. М енегетти обозначает эту проблему как утрату организмической целостности и способности сознания к точному отражению происходящего факта собственного бытия, когда человек не может отделить собственную подлинность, свою природную идентичность от фальшивого «Я», сформированного стереотипами, комплексами, ошибочными установками [9, с. 21].

Появление противоречий в системе ценностей человека и внутренних конфликтов, в которых зачастую человек не признается сам себе и пытается подавить, может проявляться в виде тревоги. Продолжая мысль Отто Ранка о существовании страха жизни как тревоги, связанной с движением вперед, и страха смерти как тревоги возвращения назад, Р. М эй подчеркивает, что за тревогой стоит неспособность человека обратиться к своей целостности. «Тревога ограничивает рост и сужает границы осознания, уменьшая область полноценной жизни. Эмоциональное здоровье прямо пропорционально степени осознания. Поэтому с помощью прояснения тревоги возможно расширить границы осознания и предоставить большее пространство для развития «Я», что и является достижением эмоционального здоровья» [10, с. 180].

Осознание внутренних переживаний становится одним из инструментов психотерапии. Целый ряд авторов описывает проблему неспособности человека понять свои эмоции и внутренние переживания, и пытается определить, как же осознаются истинные переживания. Так, Дж. Бьюдженталь пишет: «Люди различаются по готовности говорить о своих эмоциях и показывать их. Некоторые застревают на идеях и избегают любых “эмоциональных проявлений”. Другие, похоже, постоянно купаются в своих чувствах. У некоторых клиентов есть другая проблема: они все кругом захлестывают своими эмоциями. Иногда встречается постоянная демонстрация эмоций как жизненный стиль» [11, с. 116]. В этом случае задача психотерапевта — помочь клиенту понять свои искренние чувства, потому что через них человек может понять самого себя, свою истинную идентичность, внутреннюю природу. Поскольку большинство не имеет свободного доступа к своему «подлинному центру», то важным становится умение точно понять свои переживания и эмоции, чтобы достичь «внутреннего осознания» [12, с. 20]. «Ощущения, которые испытывает мое тело, богаты и значительны, и когда я позволяю им стать частью моего бытия, это меня обогащает» [там же, с. 221]. Таким об-разом, основным решением становится осознание внутреннего опыта. «…Осознание является фундаментальной природой человеческой жизни … чем полнее я осознаю, тем более живым являюсь. Чем больше я искажаю свое сознание, тем более уродую свою жизнь. Чем более я увеличиваю объем и подвижность своего сознания, тем более полноценным является мой опыт» [там же, с. 317].

На данный момент для каждой эмоциональной функции (оценка объекта и событий, системная регуляция, подготовка и формирование направленности действия, сообщение о реакции и поведенческом намерении, мониторинг целостного состояния и взаимодействия «организм–среда») определена подсистема организма, которая в большей степени вовлекается в тот или иной процесс, с выделением разных компонентов — когнитивного, нейрофизиологического (телесные проявления), мотивационного, компонента моторной экспрессии, компонента субъективного ощущения (эмоциональное переживание) [13]. Однако, существует проблема расхождения между субъективным ощущением и нейрофизиологическим процессом как таковым, что находит отражение в том числе в концепции алекситимии как неспособности психосоматических больных выразить, описать в словах свои внутренние переживания. Больные испытывают трудность в том, чтобы выделить свои чувства, охарактеризовать, при необходимости отделить события телесной жизни от душевных состояний и т. д. «Невербализуемость» и недифференцированность структур внутреннего опыта, как считают многие исследователи, в своей основе имеют недостаточность символических функций и средств [14, с. 27].

В связи с этим в случае психосоматических заболеваний и ряда соматических заболеваний с невыясненной этиологией становится важным проанализировать систему представлений о теле вместе со структурно-динамическими особенностями эмоционального опыта (степень дифференцированности и многообразие переживаний, способы совладания с фрустрирующими ситуациями и т. п.).

Отталкиваясь от предпосылки, что специфическому характеру заболевания сопутствуют индивидуально-психологические особенности эмоциональной сферы, мы направили наше исследование на изучение способа проживания и телесной локализации эмоций. Мы обратились к хроническим воспалительным заболеваниям кишечника (неспецифический язвенный колит, болезнь Крона). Это органические заболевания, этиология которых на данный момент остается неизвестной. Считается, что на возникновение таких заболеваний влияют инфекционные иммунологические, генетические факторы. Некоторые авторы считают, что генетический фактор реализуется под воздействием определенных факторов окружающей среды, которые остаются недостаточно изученными. Есть данные об аутоиммунном механизме данных заболеваний. Отмечается, что психологические особенности больных также играют роль в развитии болезни. Так, обострение хронических воспалительных заболеваний кишечника нередко бывает связано с тяжелой психической травмой (например, с потерей близкого человека) [15]. Лицам, страдающим хроническими воспалительными заболеваниями кишечника, нередко приписывают особые черты характера, например, повышенную эмоциональность. С другой стороны, ранее не болевший тяжелыми заболеваниями молодой человек (а это основная возрастная группа больных, на которую приходится начало заболевания) при постановке диагноза хронического заболевания с неустановленной причиной вполне естественно может испытывать чувства раздражения, трево-ги, подавленности, и подобные реакции несомненно сказываются на течении болезни и результатах лечения.

Признается, что одним из факторов, способствующих возникновению заболеваний желудочно-кишечного тракта с психосоматическим компонентом или усугубляющих течение подобных заболеваний, могут быть негативные эмоции и способ их проживания [16]. Влияние деятельности желудочно-кишечного тракта на функционирование головного мозга, и деятельности мозга на желудочно-кишечный тракт очень важно хотя бы потому, что происходит оно по большей части на бессознательном уровне [17]. Хронические функциональные гастроинтестинальные симптомы могут быть рассмотрены как результаты нарушения регуляции деятельности кишечника и деятельности центральной нервной системы [18]. Аффективное напряжение (рис. 1) активизирует нейроэндокринную и вегетативную нервную систему с последующими изменениями в кровоснабжении внутренних органов, а затем и в органическом их строении (первоначально функциональные изменения при продолжительном и частом повторении становятся органическими).

Рис. 1. Психопатология пищеварительного тракта (по M. Costa, 2000)

 

В нашем исследовании мы провели сравнение трех групп (N = 65): группу больных с хроническими воспалительными заболеваниями кишечника, группу здоровых людей и группу кардиологических больных, выбрав возрастной интервал от 17 до 27 лет с недавним началом заболевания (постановка диагноза до года). Далее представлены результаты изучения следующих переменных: частота переживания эмоций (методика «Список чувств»), телесная локализация эмоций (самооценка, в каких частях тела 60 ощущаются эмоции — страх, злость, волнение, радость), уровень алекситимии (шкала алекситимии), механизм защиты (методика «Индекс жизненного стиля» Келлермана- Плутчика в адаптации Санкт-Петербургского научно-исследовательского Психоневрологического института им. В. М . Бехтерева, копинстратегии (методика «Индикатор копинг стратегий» Амирахан), отношение к своему здоровью, настроению и жизненному тонусу (вопросы из биографического опросника Н. В. Гришиной).

В первую очередь обратимся к частоте переживания чувств, которая субъективно оценивалась самими респондентами (рис. 2). В целом вся выборка отмечает чувства радости и любви как наиболее частые. При этом группа здоровых людей также указывает на озабоченность и расслабленность как наиболее частые состояния. В диапазоне средней частоты — печаль, тревога, раздражение, злость, сожаление, расстройство.

Рис. 2. Часта переживания чувств у гастроэнтерологических, кардиологических пациентов и группы здоровых людей

 

В группе гастроэнтерологических больных чаще (по сравнению с двумя другими группами) переживаются негативные эмоции. В то время как уровень положительных эмоций у всех групп практически одинаков. Сочетание положительных и негативных чувств может свидетельствовать о некоторой амбивалентности или перепадах эмоционального фона. Чуть ниже по сравнению с группой здоровых людей частота чувств — печаль и радость. Статистически значимо выше по сравнению с обеими группами — озабоченность (р = 0,011) и расстройство (p = 0,014 в сравнении с группой здоровых, р = 0,055 в сравнении с группой кардиологических больных). По сравнению с группой кардиологических больных выше уровень депрессии (р = 0,043) и тревоги (р = 0,005). Частота переживания тревоги в выборке увеличивается при увеличении уровня алекситимии (коэффициент корреляции 0,438*). При этом уровень алекситимии и индекс жизненного стиля в группе гастроэнтерологических больных совпадает с показателями, полученными на группе пациентов с диагнозом язвенной болезни (Штрахова А. В.) [19].

Частота расслабленности статистически достоверно ниже по сравнению с кардиологическими больными (р = 0,030), хотя в патогенезе последних эмоциональное напряжение является одним из предиспозиционных факторов. Можно сказать, что группа пациентов  гастроэнтерологического профиля испытывают более высокий уровень эмоционального напряжения, что может быть расценено как предиктор, а также и как вторичное образование вследствие имеющихся симптомов, болевого синдрома.

Рассмотрим особенности субъективной оценки телесной локализации эмоций страха, злости, волнения и радости у трех групп (рис. 3).

Рис. 3. Телесная локализация эмоций в группах здоровых людей, пациентов гастроэнтерологического и кардиологического профилей (интенсивность цвета указывает на частоту указываемой области в ответах выборки)

 

Страх. Здоровые люди отмечают, что ощущают страх практически во всех частях тела с большей выраженностью в области груди и ногах. Кардиологические пациенты отмечают верхнюю часть туловища, спину и ноги, не указывают область живота. Гастроэнтерологические больные указывают в большей степени на верхнюю и нижнюю часть живота (статистическая значимость при сравнении с другими группами р = 0,076), ноги, руки. Если здоровым людям в большей степени характерно испытывать страх в области груди, то для гастроэнтерологических больных — это область живота, которую вообще не выбирают кардиологические больные.

Злость всеми тремя группами чаще ощущается в верхней части тела, при этом гастроэнтерологические больные чаще, чем остальные отмечают область живота, половых органов, спины. В группе здоровых наблюдаются низкие показатели локализации злости в области живота, а кардиологические больные вообще не упоминают эту область, говоря о злости, в большей степени переживая данную эмоцию в области головы и конечностей. Хотелось бы отметить, что гастроэнтерологические больные не отмечают область ног при переживании злости, что может сопровождаться описанием «как будто что-то фиксирует и не дает двинуться с места». Статистически достоверно ниже по сравнению с двумя другими группами выбираются руки (р = 0,045). Руки и ноги при эмоции злости — это органы действия, возможность дать ответную реакцию. И они оказываются практически бездействующими у гастроэнтерологических больных. Как будто действие «интернализируется», реализуется внутри — в области живота, половых органов, спины. Обе группы больных менее интенсивно переживают злость в теле (или возможно в меньшей степени осознают, подавляя в себе). Отметим, что в группе гастроэнтерологических больных наблюдается характерная диспозиция чувств на уровне их осознания: злость ставится на последнее место по частоте переживания, а также заявляется как «несвойственное для себя проявление» («от природы я добрый человек», «я никому не желаю зла», «предпочитаю все держать в себе», «стараюсь не злиться вообще»). При этом большинство пациентов во время интервью говорят о ситуациях в личной аффективной сфере, где естественным для человека является испытывать злость. Чаще всего отмечают подобные ситуации перед обострением симптомов.

Волнение во всех трех группах вовлекает все тело. У здоровых и гастроэнтерологических больных в большей степени проявляется в груди, верхней части живота, а у кардиологических больных — в голове, шее. Гастроэнтерологические больные исключают половые органы и заднюю часть бедер в отличие от других групп. Статистически значимое различие касается только локализации в области задней части бедер, которую выбирает группа здоровых людей и не выбирают две другие группы (р = 0,085).

Радость у здоровых людей проявляется в большей степени в голове, груди, верхней части живота, и вовлекает остальные части тела, являясь целостной эмоцией, вовлекающей все тело. У обеих групп пациентов также отмечается голова и более низкие показатели, по сравнению с другими эмоциями, в отношении области груди, живота. Гастроэнтерологические больные полностью исключают руки при эмоции радости, статистически достоверно реже выбирают область живота (p = 0,049).

Как мы видим, гастроэнтерологические пациенты в большей степени отмечают область живота при эмоциях страха, волнения, злости. Менее выраженной эта область оказывается по отношению к радости, которая в целом менее интенсивно представлена в телесной проекции этих больных. Также эти больные отмечают область животакак наиболее сильно реагирующую на проблему в личной сфере (статистически значимо выше по сравнению с другими группами, р = 0,037).

Данные могут свидетельствовать в пользу того, что эмоции особым образом переживаются в части тела, являющейся проекцией больного органа (живот как проекция кишечника).

Результаты изучения стратегий совладания показывают, что лидирующим копингом для больных с хроническими воспалительными заболеваниями кишечника является «разрешение проблем» и по этому показателю они опережают группу здоровых людей и кардиологических больных. Если рассматривать полученные результаты как отражающие действительность тенденции, то можно объяснить это следующим образом. Больной с заболеванием желудочно-кишечного тракта живет, справляясь с проблемами в одиночку. Он вынужден решать проблемы, связанные с заболеванием, они его заботят, хотя зачастую он не может поделиться этим с другими. Симптомы желудочно-кишечных нарушений неприемлемо описывать в обществе, в отличие, например, от кардиологических заболеваний. Сердечнососудистые заболевания могут быть более «предпочитаемыми», для них естественна помощь со стороны (копинг «поиск социальной помощи»). Гастроэнтерологические заболевания — более частные, интимные. Разные заболевания по-разному отражаются в ментальности.

При корреляционном анализе были выявлены взаимосвязи между копинг-стратегиями и частотой переживания чувств: чем чаще указывается печаль в частотном профиле чувств — тем более выражен копинг «разрешения проблем»; чем чаще указывается депрессия — тем более выражен копинг «поиск социальной поддержки». В целом частота негативных эмоций отрицательно коррелирует с уровнем настроения и жизненного тонуса, активности и жизненной энергии, при этом есть положительная взаимосвязь с локализацией неприятных эмоций в области живота. Выбор области живота при переживании проблемы положительно коррелирует с частотой переживания тревоги, расстройства и отрицательно коррелирует с позитивными эмоциями.

На основе полученных нами данных можно выделить отдельные особенности проживания эмоций, которые могут иметь негативный характер: чрезмерная интенсификация эмоций, «увязание» в эмоциях; блокирование, сдерживание эмоций; рассогласование эмоций (проживаемого состояния) и поведенческих проявлений; непризнание чувств.

За каждой эмоцией стоит конкретное физиологическое состояние, вызывающее телесное ощущение [20]. Нам представляется значимой способность осознавать эти состояния, понимать их функциональность в конкретной ситуации, а значит и в какойто мере управлять своими эмоциями, настроением, а возможно и состоянием здоровья. Важно не только переживать те или иные эмоции, но и уметь их осознавать, поскольку каждая эмоция отражает информацию о том, как нас меняет контакт со средой.

Безусловно, трудно сказать, все ли болезни имеют специфические связи с эмоциональной сферой. Важным результатом нашей работы является перспективность использованного подхода, который позволяет лучше понимать процесс проживания болезни. Нам кажется перспективной попытка телесной локализации проблем болеющих людей (особых мест, которые в большей степени вовлекаются в проблему или блокируются при возникновении проблемы).

В этом плане представляются интересными методы, которые могут позволить визуализировать эмоции с помощью аппаратуры, более точно определить, какие части тела человека реагируют в момент переживания той или иной эмоции, и сопоставить со способом их осознания. Это позволит продемонстрировать особенности проживания эмоций, совладания с ситуацией, использования своих эмоций и мыслей, а также сформулировать новые решения в психокоррекционной работе.

Литература

1. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2002. 720 с.
2. Mind, Brain and Society: Toward a Neurosociology of Emotion. Social Perspectives on Emotion / eds D. D. Franks and T. S. Smith. Stanford, CT: JAI Press, P. 157–182.
3. Libet B. Neural processes in the production of conscious experience// The Science of Consciousness: Psychological, Neuropsychological, and Clinical Reviews / ed. M. Velmans. London: Routledge, 1996. P. 96–117.
4. Изард К. Э. Психология эмоций. СПб.: Издательство «Питер», 1999. 464 с.
5. Heilman K. M. «Emotional Experience: A Neurological Model» // Cognitive Neuroscience of Emotion / eds R. D. Lane and L. Nadel. New York: Oxford University Press, 2000, P. 328–344.
6. Ясперс К. Общая психопатология / пер. с нем. М.: Практика, 1997. 1053 с.
7. Роджерс К. Клиент-центрированная психотерапия: Теория, современная практика и применение. М.: Психотерапия, 2007. 560 с.
8. Холл С. К., Линдсей Г. Теория личности. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. 672 с.
9. Менегетти А. Психосоматика. М.: БФ «Онтопсихология», 2009. 354 с.
10. Мэй Р. Смысл тревоги. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2011. 416 c.
11. Бьюдженталь Д. Искусство психотерапевта. СПб.: Питер, 2001. 304 с.
12. Бьюдженталь Д. Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии. М.: Класс, 1998. 336 с.
13. Scherer K. R. What are emotions? And how can they be measured? // Social Science Information. 2005. № 44 (4). P. 693–727.
14. Психосоматика: телесность и культура: учебное пособие для вузов / под ред. В. В. Николаевой. М.: Академический Проект, 2009. 311 с.
15. Stenson W. F., Mc Dermott R. P. Inflammatory bowel disease, in Textbook of Gastroenterology. 2d ed. / eds T. Yamada et al. Philadelphia, Lippincott, 1995. P. 1456.
16. Махов В. Психосоматический аспект дисфункциональных расстройств органов пищеварения // Врач. 2008. № 10. С. 37–41.
17. Costa M. Concluding remarks // The enteric nervous system in health and disease 2000 Gut. Vol. 47, suppl. N 4, P. 88.
18. Wilhelmsen I. Brain-gut axis as an example of the bio-psycho-social model // The enteric nervous system in health and disease. 2000 Gut. Vol. 47, suppl. N 4, P. 5–6.
19. Психологическая диагностика индекса жизненного стиля: пособие для врачей и психологов. СПб.: С.-Петерб. науч.-исслед. психоневролог. ин-т им. В. М . Бехтерева, 1998. 48 c.
20. Meneghetti A. The psychosomatics of cancer // Journal of Chinese Clinical Medicine. 2010. Vol. 5, № 7. P. 371–387.