Онтология и материальность гуманизма

Абелардо Лобато Казадо (Основатель SITA (Международное Общество Фомы Аквинского), доктор философии, философ-томист)

Среди множества деяний человека нет ничего более ценного, чем помощь и поддержка в гуманизации самого человека. Один Бог является творцом человека. В библейской истории он берет в руки глину и, как гончар, лепит ее собственными пальцами, а затем вдыхает в нее жизнь. Сотворенный человек не просто может, но и должен стать истинным помощником Бога: «Сотворим человека» (Быт. 1:26). Не больше и не меньше.

Отдельный человек призван содействовать становлению человека, и не только гуманизму, присущему отдельному «я», но и человечности людей всего мира. Григорий Нисский отлично понял этот призыв и утверждал, что каждый человек призван быть в определенном смысле «отцом» самому себе и помогать развитию гуманизма, пока сам не станет тем, о ком испанский философ Мигель де Унамуно писал: «Быть не кем другим, как настоящим человеком». (…)

Сократовская формула «Познай себя» распространяется на все стороны человеческой реальности. Онтология ведет нас к центру человеческого существа, гуманизм указывает нам путь, который нужно пройти в процессе образования. Ответом на призыв к сотрудничеству – «Сотворим человека» – должна стать формула «Вот человек» (Ин. 19:5). Но не человек обезображенный и разбитый, каким его показывает Пилат, а человек гуманный, обретший свое место перед Богом и людьми.

Я хотел бы затронуть три аспекта: онтический, онтологический и гуманистический. Первый касается основ метафизики сущего; второй, и наиболее важный, раскрывает в материальности человеческие феномены. Я хотел бы привлечь внимание к человеческому телу, поскольку оно принадлежит сущности человека. Недостаточно сказать, что человек имеет тело, нужно утверждать, что человек в своей сущности есть тело. Третий аспект покажет, как в наше время прийти к тому, что в Древней Греции называлось термином «пайдейя» (означает школу для детей, а также культурное наследие страны), процессу, необходимому для гуманизации человеческого тела.

I. Бытие

Человек в ряду сущностей

Обращение к онтологии естественно в философии, но в культуре современности это оказывается сложным. Как утверждает Кьеркегор, путь не просто труден, но путь есть трудность. Онтология – это самое базовое знание. Речь идет о понимании сущности и сущностей, открывающем путь к бытию. Аристотель завещал нам пройти открытый им путь. То, что оставили великие мыслители Древней Греции, дошло до нас в виде сентенций, фрагментов, но в действительности это послания гигантов мысли. Аристотель преодолел это благодаря своим рассуждениям и концепциям. Он не только пригласил нас к открытому обсуждению своего тезиса «все люди от природы жаждут знать», но и принимает традицию и может утверждать, что «то, что вчера искали и в чем сомневались предшественники, сегодня, как и всегда, это вопрос: что есть сущность?»¹.

Онтология постоянно ставила этот вопрос и находила ответы, но окончательного ответа нет до сих пор. Нечто похожее происходило и с Фомой Аквинским в его поисках сущности, с Ньютоном в поисках закона притяжения: ответ приходил нежданно.

Онтология открывает путь, ведущий в глубины человека. Он есть сущность, особенный участник полноты бытия: человек-личность занимает самое высокое место в ряду сущностей, “dignissimum in tota natura” (лат. «достойнейший во всей природе»).

Онтология дает нам основание истины о человеке. Он есть сущность, участвующая в полноте бытия. Проблема человека – это проблема души. Мы можем сказать, что с самого зарождения греческой философии душа рассматривалась как краеугольный камень или основание проблемы. Она лежит в измерении или на границе между миром духовным и миром телесным, она есть форма, объединяющая все составляющее и придающая всему специфическое бытие. Душа как сущностная форма тела есть звено, связующее мир материального и мир духовного. Фома Аквинский представляет ее центром шкалы в видении целого, чудом, устанавливающим mirabilis rerum connexio (лат. «восхитительную связь вещей»)².

II. Явленность

Феноменология и человеческое тело

Философия ХХ века остается «бедной и голой». Креативность не пошла дальше феноменологии Гуссерля, экзистенциализма Сартра и мифологизации науки и техники, ищущих новые пути к глубинам человека. Пока философы отправляли в ссылку метафизику, можно сказать, настал час сущностного томизма, открывшего оригинальность и глубину actus essendi (лат. «акта бытия») в работах Фомы Аквинского. Со времен Бэкона философия пыталась поменять курс. Ее уже интересует не созерцание мира, а доминирование и власть над реальностью: “sapientia et potentia in unum coincident” (лат. «знание и власть суть единое целое»). Галилей стал первооткрывателем прочтения мира с помощью научного метода – языка математики, и ему нужны были инструменты для опытного подтверждения: телескоп для изучения звездного неба, микроскоп для проникновения в мир атомов и клеток. Наука и техника породили новый мир. Сегодня в физических и биологических науках ищут решения всех проблем. Такая научная культура требует неограниченной автономии, словно речь идет о высшем уровне знания. Ради этого в сторону отодвигаются две области, которые могут выносить суждения о развитии знания и деятельности – этика и религия. Обе эти сферы смещаются в область частной жизни, о них все меньше рассуждают в университетских аудиториях.

Философ Хайдеггер, ярчайший представитель феноменологического подхода, показывает искаженность мышления и предлагает новые пути. Коренное зло – в забвении. Описанная Хайдеггером ситуация отображает определенную правду, но в ней есть и серьезное упущение. В его книге «Бытие и время» совсем не говорится о человеческом теле, материальном бытии человека. Такое умалчивание является серьезным пробелом, ведь без тела нет человека. Поэтому мне кажется уместным в нашем онтическом и онтологическом исследовании обратиться к древнему восприятию человека как микрокосма, а затем подойти к пониманию феноменологии человеческого тела.

Видение человека как микрокосма, уменьшенной модели мира, принадлежит философу Демокриту, которому мы также обязаны более глубокомысленным определением человека как “zoon logikon” – «разумного живущего». Аристотель поддерживал его, а Фома Аквинский с определенностью и постоянством защищал его. Человек есть образ Бога. Весь мир создан Богом, но только человек является Imago Dei («образом Божьим»). Мир вселенной велик в бесконечности, но человек наиболее совершенен в насыщенности своего бытия.

Чудо человека – это культурная константа. Достаточно вспомнить восьмой псалом, песнь Софокла, откровение Пико делла Мирандола “Magnum miraculum est homo” («великое чудо – человек»).

Говоря о материальности, мы возвращаемся в мир семьи. Нет человека без родителей, нам даны мать и отец. Человек современности пытается создать нового человека в лаборатории, ему удается манипулировать выделенными из живой материи элементами, соединять их как-то по-другому. Родители хотят ребенка, и они ждут его с определенным цветом глаз и волос, планируют продолжительность его жизни. Семья – это очаг для человека. Человеческие родители не могут делать так, как делают рыбы. Настоящий человек рождается в семье, разделяет ее существование, выстраивает межличностные отношения у себя дома, потом в школе, потом в другой семье, в общем, в культуре своего времени. Процесс взросления человека (когда-то выделяли семь стадий) неизбежно связан с ростом и установлением различий.

Одним из базовых элементов культуры является язык. Человек есть homo loquens. По большей части культура передается через родной язык, которому мы обучаемся без усилий и который используем без ограничений. Философия ХХ века хотела сделать язык фундаментом культуры, взамен мышления и взамен бытия. Человек есть homo sapiens и homo amans, поскольку в первую очередь он есть homo loquens³.

В процессе познания разум открывается тотальности, в любви он выходит за пределы себя. Через познание человек приходит к обретению в себе целостности бытия. Через свободно проявленную расположенность человек общается с другим. Внешние чувства, так же как и память или фантазия, имеют свое представительство в головном мозге. Тело существенно для человека. Тело имеет свой язык.

Онтология усиливается феноменологией. Философский дискурс еще развивается в поисках духовной составляющей души и личности. Человек есть тело, душа и дух. Сущностное единство в бытии не отвергает множественности составляющих частей. В корне лежит проблема Парменида: единое и многие – En kai pollà. Множественность – это нечто трансцендентное, как и ее противоположность⁴.

Во всех этих феноменах присутствует материальность и единство целого. Феноменология требует целостного «прочтения» феномена. Тело во всей своей целостности трансцендентно по отношению к простому факту существования. Требуется прочтение всего целого. Между рукой человека и лапой животного существует огромная разница. То же самое касается и смерти человека и смерти животного: животные погибают, люди умирают. Ясно, что в человеческой материальности феномен ведет нас к двум полюсам трансцендентности: на одном находится субъект в своей целостности, на другом – измерение знака и символа культуры, относящегося к человечеству – humanum.

Материальность – это отправной пункт в воспитании человека во всей его неповторимости согласно принципам пайдейи и гуманизма.

III. Теория, поэзис и праксис

Пайдейя гуманизма

Человек рождается в творении природы, то есть Бога, и хороший человек проходит становление в сотрудничестве с собственной природой. Онтология показывает корни «человеческого дерева», дерева особого, великолепного, чьи корни тянутся вверх, не скрыты в земле, а устремлены в небо. В отличие от других существ, которые стоят ниже его в иерархическом ряду, человек призван к добровольному сотрудничеству с Богом и другими людьми. Его бытие в определенном смысле разделяемо, это со-бытие – Mit-sein.

Забота о человеке, о развитии способностей человеческой природы существовала всегда в разных формах, именно ради того, чтобы реализовать наклонности природы, человека «нагого, беззащитного, босого», как описано в мифе Протагора. Но недостаток многих талантов и способностей преодолевается даром разума и пары рук. Разумом и рукой, то есть в умственном и ручном труде человек находит удовлетворение своих потребностей лучше, чем любые другие существа на планете Земля. Имея эти средства, человек открывается бесконечности, “quodammodo omnia” (лат. «в каком-то смысле всему»). Природа сделала нас достойными являть собой образ Бога, культура же может сделать из человека «робота»; Теренций непревзойденным образом выразил это: Homo sum. Nihil humani a me alienum puto. (лат. «Я человек. Ничто человеческое мне не чуждо»). Каждый слышит внутри себя глас познания, который одобряет или же мучит и не дает покоя.

В этой перспективе сотрудничества с Богом, когда человеку дано не только соучастие в бытии посредством творения, но и сохранение в бытии, мы хотим использовать средства, предлагаемые пайдейей и гуманизмом, ведь эти области знания способствуют, прежде всего, гуманизации.

Гуманизм – это слово, дошедшее до нас в разных значениях. Начало его полноправного укоренения в культуре совпало с расцветом итальянского и европейского Возрождения XIV и XV века. Мыслители той эпохи, одним из которых был Эразм Роттердамский, раскрыли красоту древнеримской и древнегреческой литературы и стали образцами нового культурного стиля. Марсилио Фичино, Лоренцо Валла, Луис Вивес, Томмазо Моро, Будео, Пико делла Мирандола и другие крупные писатели активно выступали против образа мысли и писания средневекового человека. Книга Лотарио “De miseria conditionis humanae” («О трудности человеческого состояния»), хотя и была написана на правильной латыни, оставила острый привкус пессимизма. В действительности Лотарио обещал закончить свои размышления описанием другой стороны человеческого существования, исполненного достоинством, имеющим гораздо больший вес, чем ничтожность.

Именно эти знаменитые писатели ополчились против всего Средневековья, этой «долгой ночи в тысячу лет». Сегодня, когда мы лучше знаем этот период, начавшийся после падения Римской империи, мы можем выделить несколько отдельных «ренессансов», давших миру мыслителей ничем не хуже гуманистов. С 1808 года термин «гуманизм» приобретает новое значение, заимствованное у Цицерона, когда он рассуждает о studia humanitatis. Гуманизм означает все то, что делается ради эволюции человека. На закрытии II Ватиканского Собора Павел VI говорил о христианском гуманизме, вступившем в диалог с еще нехристианским гуманизмом⁵.

Понимание гуманизма как развития человека в самом широком смысле используется современными писателями и философами. Темой последних Конгрессов SITA и Академии святого Фомы Аквинского был именно христианский гуманизм. Выступления на этих Конгрессах превосходят все идеи, существующие сегодня на эту тему. Учитывая то, что в нашей культуре присутствует сильный греческий концепт – логос, мне нравится использовать также термин «пайдейя», который означает школу для детей, а также культурное наследие страны.

(…) «Познай самого себя». Этот призыв бога Аполлона, когда-то так поразивший Сократа, прошел через все двадцать пять веков истории. В ответ ему звучат голоса мыслителей западной культуры. «Я – человек», – отвечает Теренций. «Вот человек!» – ответствует Пилат. «Сотворим человека!» – призывает Создатель. Подобно другим существам, человек – существо идущее, он в становлении, он – Homo viator (лат. «человек-путник»). Путь живущих вымощен поступками. “Res est propter suam operationem!” (лат. «Вещь есть в своем конкретном воплощении!»). (…)

Вывод напрашивается сам собой: человеческое тело – это не вещь, не простой объект или инструмент, это составляющий принцип человеческого “magnum miraculum” (лат. «чуда великого»). Перед нами стоят три ключевых вопроса: онтология, материальность человека и полноправный гуманизм, уходящий корнями в древнегреческую пайдейю. Связь онтологии с феноменологией необходима и может помочь в гуманизации человека и пройти путь пайдейи, предлагающей нам для подражания две модели: первого человека – образ Адама или Евы, и нового человека – образ Иисуса из Назарета.

Список литературы:

1. Aristotele. Metafisica VII, 1028, 2-4.
2. Tomaso S. Summa contra gentiles, II, 68, n°1453.
3. Cм. Lobato A. Homo loquens. – Bologna: ESD, 1989.
4. См. Wippel J. E. “The problem of the One and the Many // The metaphysical thought of Thomas Aquinas. – Washington DC: The Catholic University of America Press, 1984, pp. 64-94.
5. Cм. Paolo VI. Discorsi, il giorno 7 dicembre 1963. OR.

По материалам доклада, представленного на торжественной церемонии открытия Фонда научных и гуманистических исследований Антонио Менегетти (Лугано – Парадизо, 16 мая 2009)