Креативная экономика в современном поликультурном сообществе. В.К. Корепанов1 / Журнал «Alma mater» (Вестник высшей школы) Специальный выпуск «Премия Менегетти – 2012», 2012

Автор в рамках цивилизационного подхода «Восток — Запад» теоретически подтвердил и проиллюстрировал тот факт, что экономические отношения в поликультурном контексте эпохи «тотальной» глобализации обладают собственной спецификой. Исследование актуализировано тем обстоятельством, что развитие креативной экономики (инфономики, техносферы и др.) приобретает особую ценность для формирования системы отечественной парадигмы устойчивого развития.
Ключевые слова: креативная экономика, поликультурное сообщество, ситуативная социокультурная динамика, цивилизационный подход «Восток — Запад», концепт синергии, глобализация, этнокультурный космополитизм.

Этнокультурные и межконфессиональные отношения в рамках содействия интеграции экономически активного населения (особенно молодежи и адаптирующихся к условиям новой социальной действительности маргинальных групп) в условиях динамичных социокультурных ситуаций представлены в настоящий период интеграционного развития различными направлениями. Это — образовательная работа, научно-педагогические изыскания, культурно-просветительская деятельность, иные социологические, культурологические и педагогические исследования. Они включали в себя анализ сложившейся на постсоветском пространстве практики преподавания учебных предметов и курсов этнокультурной и межконфессиональной, культурологической направленности, а также научно-педагогическое обоснование преподавания культуры народов с дальнейшим воплощением в жизнь конструктивных наработок и успешных результатов2.

Актуальность рассмотрения ситуативной проблематики этнокультурной и межконфессиональной политики в современном обществе в рамках креативной экономики недвусмысленно проиллюстрирована высказыванием Т.М. Мастюгиной и Л.С. Перепелкина: «Все это многообразие народов, культур, языков3 представляет собой такое же богатство России, как и ее природные ресурсы» [1. С. 1].

Иными словами, вышеобозначенное «многообразие» есть по своей экономической сути «актив» (экономическая ценность, востребованный ресурс), неизменно дополняющий (в данном аспекте ценнейшее свойство актива) другой актив — «люди».

Человеческий капитал на современном этапе жизнедеятельности человека и общества представляет совершенно иное измерение как по своей ценности, так и стоимости. Рассмотрение данного вопроса с философско-экономической точки зрения наиболее интересно для нас с позиции, выраженной в отчете (докладе), представленном ОЭСР4 в 2001 г. В этом отчете ОЭСР впервые заявила о приоритетной роли «источника человеческий капитал в процессе созидания добавленной стоимости товаров, работ, услуг».

Мы утверждаем: многообразие людей (типов личности, представляемых этносов, конфессий, верований, «народов, культур, языков» и т.д.) как символ «креативного плюрализма» — источник развития, т.к. являет собой наиболее полный комплекс индивидуально неповторимых черт и особенностей, присущих личности и имеющих потенциальную возможность наибольшей продуктивности (эффективности, результативности; отдачи на инвестированный человеческий капитал; производительности труда и другие экономические характеристики деятельности).

В предпринимательском аспекте многообразие — еще и символ предприимчивости и креативности, столь необходимой в начинании любого предпринимательского проекта, «желающего» быть действительно коммерчески успешным. Сочетание контрастов и противоположностей в окружении полифуркаций по законам диалектики порождает новое, качественное, начало — при условии грамотного, стратегически и тактически верного управления им (на уровне общества, государства и, конечно же, отдельно взятого предпринимателя), нацеленного на рост, — особенно в условиях текущей глобальной рецессии.

В очерченном ракурсе «человеческий капитал гораздо важнее капитала природного» [1]. Эту фразу можно использовать как постулат идеала современной политики России, как идеализированный ее лозунг в области государственного антикризисного регулирования, к претворению в жизнь которого и следует стремиться, — в проведении не только грамотной этнокультурной и межконфессиональной, но и взвешенной социально-экономической политики.

Надо заметить, что в данном контексте эти две разновидности государственной политики в том или ином ракурсе находятся в неизменном единстве. Особое внимание хотелось бы уделить наличию разнообразных аспектов культурной преемственности в области социального предпринимательства. «Необходимо восстанавливать традиции предпринимательства, в которых сочетались национальные черты и экономическая эффективность», «объединяющие моменты развития», — резонно констатирует Е.П. Хорькова [2. С. 2]. В качестве образца в данном случае, по нашему мнению, выступает купеческая Елабуга в историческом контексте [5].5

В аспекте экономической политики особым пластом мы выделяем рассмотрение так называемых инновационно-креативных отраслей, современных «креативных индустрий», признающих приоритетом в системе создания ценностей (и экономической добавленной стоимости) человека: наука, культура, искусство (коммерчески успешные проекты), IT, mass-media, биотехнологии, «наноиндустрии», туризм и др.6

Антикризисное регулирование будет успешнымтолько в том случае, если организовано при содействии грамотных специалистов в области менеджмента и антикризисного регулирования. Учитывать нужно и социокультурный фон, фактор командного взаимодействия этих специалистов, ибо каждый из них принадлежит к той или иной этноконфессиональной и / или религиозной группе [3]. Соответственно, и методы ведения бизнеса, например, в исламских и христианских моногосударствах или в исторически формирующихся государственных образованиях цивилизаций Востока и Запада будут существенно различаться.

Мы выделяем ключевым компонентом идей современных инновационных проектов концепт синергии, рассматривая его в духе современных креативных наработок и направлений синергетики по О.Д. Агапову [14], И. Пригожину и др.

В то же время возможности синергии, как и способности к синтезу и конструктивному взаимодействию отдаленных систем или разрозненных элементов си-стемы, объективно весьма ограничены. Этот фактор также приходится учитывать. Тем не менее, период постмодерна несет свои вызовы, предъявляет новые требования к степени сочетаемости прежде «не сочетаемого». Однако уже на перипетии эпох «модерн / постмодерн» исследователи задумываются о «чрезвычайной сложности, многогранности и многомерности» культуры и общества, когда «их адекватное описание можно дать только путем одновременного соположения, казалось бы, противоречащих друг другу образов и слов» [14. С. 28].

Молодое поколение специалистов в определенном контексте выполняет в обществе «роль амортизатора», функцию «этнокультурного космополита», принимает непосредственное участие в преобразовании всех сфер жизнедеятельности социума.

Неотъемлемым элементом вышеобозначенной идеи является обращенность к сфере становления информационного постиндустриального общества в экономике (инфономика как информационная экономика XXI в.), идеям множественности, плюрализма, толерантности и космополитизма в политике, сфере постмодерна в культуре и др. Нужны новые области деятельности — более перспективные в плане рента-
бельности (в экономике получение нужного результата при минимуме затрат; эффективность и / или результативность), поскольку «богатство недр исчерпаемо, и оно может быть восполнено или заменено лишь при помощи человеческой культуры» [1. С. 3].

В данном аспекте Т.М. Мастюгина и Л.С. Перепелкин основным еще сохранившимся богатством России справедливо считают «опыт, знание, культурный потенциал всего человечества», распределенный «между тысячами народов и этнических групп. Огромный пласт общечеловеческих знаний, навыков, форм хозяйственной деятельности и освоения природной среды формировался в пределах России» [Там же].

В формате толерантного взаимодействия этносов и политики «единства и солидарности» актуальна, на наш взгляд, «ставка» на идентичность.

В этой связи Р. Брубейкер и Ф. Купер в работе «За пределами идентичности»7 пишут следующее: «Понимаемая как специфически коллективное явление, «идентичность» подразумевает фундаментальное и последовательное тождество между членами одной группы или категории. Данный постулат может бытьпонят объективно (как тождество объективных характеристик) или субъективно (как вытекающее из опыта, прочувствованное или осознанное тождество). Ожидается, что это тождество найдет проявление в солидарности, в общих склонностях или самосознании, либо в коллективных действиях. Это значение особенно часто встречается в литературе по социальным движениям, по гендеру, а также по расе, этничности и др.».

И.Г. Ларионова в статье «Толерантность и этническая идентичность» резонно считает: «Для того, чтобы иметь возможность проявить этническую толерантность или интолерантность, необходимо осознавать собственную этническую принадлежность». Семантическое противостояние этих двух понятий и связанных с ними представлений требует пристального внимания. Самоопределение (этническое) здесь может включать стремление к «осознанию своей принадлежности к определенной этнической общности», по Т.Г. Стефаненко [6], как часть социальной идентичности личности.

«Религия — еще один важный фактор социализации личности. Религия — важная часть культуры цивилизации и от культа отличается наличием строгого вероучения и массовыми последователями. Сердцем религии является вера»8.

Анализируя формирование этнокультурной и межконфессиональной политики в современном обществе, нельзя не согласиться с Т.М. Мастюгиной и Л.С. Перепелкиным в том, что «развитие гуманитарного образования в нашей стране требует введения новых учебных курсов. Одним из них может быть курс по этнологии народов России», поскольку «многонациональность, поликультурность Российской Федерации имеет длительную историю… Древняя Русь возникла на полиэтнической основе» [1. С. 3].

Актуальность исследования применительно к текущим культурным реалиям обусловлена, в частности, тем, что современное состояние культуры социума детерминируется «ускорением исторической и социокультурной динамики, появлением новых форм и способов бытия человека в культурном пространстве» [9. С. 9] в контексте межкультурного (этноконфессионального) взаимодействия креативных индустрий.

В настоящий же период, как пишет В.А. Фортунатова [8], в рамках концепции персонализма «сделан вывод о тотальной функции культуры в жизни общественной». В то же время еще в 1930-х гг. «основоположник персонализма Э. Мунье определил в свете этого философского направления путь культуры как глобальной функции личностной жизни».

По мнению О.Д. Агапова [7], «глобальные социальные потрясения ХХ в. существенным образом изменили образ мира, поэтому на повестке дня — осмысление оснований и конституирование ценностей рождающейся здесь и сейчас цивилизации».

Цивилизационный подход современности признает культурные различия Запада и Востока и «принципиальные различия путей их исторического развития. За восточными типами закрепилось название традиционных, за западными — техногенных» [7]. Тем не менее Восток исторически не был альтернативой Западу, т.к. развитие восточной цивилизации предвосхитило развитие западной цивилизации, Восток являлся истоком развития, а знания античных мудрецов почерпнуты в подавляющем большинстве открытий именно из восточной цивилизации. Таким образом, по словам Т.Г. Лешкевич, «азиатское общество предстаеткак первая цивилизационная форма исторической революции» [Там же].

Итак, различают традиционные и техногенные типы общества. Традиционному типу (Восток) присущи замедленный темп развития, устойчивые стереотипы, образцы поведения и формы мышления. В государственном управлении и хозяйственной жизни преобладают методы принуждения, административно-авторитарная система и принцип «редистрибьюции» (перераспределения, по Т.Г. Лешкевич), т.е. сбора дани, налогов и повинности.

Деспотические государства Востока известны повсеместностью произвола власти, процветанием рабовладения. Отсутствие частной собственности, наряду с непризнанностью прав и свобод человека, вели к беззаконию и безвластию, ставили товарно-денежные отношения под контроль власть имущих. Отсюда «власть рождала собственность и собственников, т.е. господствовал принцип «власть — собственность». Социальную значимость имели лишь люди, причастные к власти, богатство и собственность теряли значение, а утратившие власть становились бесправными» [8].

Западная цивилизация, согласно цивилизационному подходу к анализу социодинамики [12], исторически менее точно (я бы сказал, «дискретно», а не «непрерывно», как цивилизация восточная) учитывает фактор архаики и традиции в мышлении управляющего класса. И поэтому вынуждена регулярно обращаться к опыту прошлого, дабы почерпнуть оттуда успешные решения схожих проблем современности. Но, как правило, абсолютно точных, «зеркальных», ситуаций не бывает; на то она и ситуация, что она «ситуативна». Следовательно, метод экстраполяций имеет свои погрешности (зачастую значительные), а в ряде «уникальных» (не имеющих аналогов в прошлом) случаев вообще неприменим технически и функционально, т.к. западной цивилизации присуща большая динамичность; мобильность и технический прогресс — ее неотъемлемые характеристики. К. Маркс в данном случае — прекрасный исторический аналог. Что же касается цивилизации Востока, приведем в пример следующих блестящих мыслителей — Конфуций, Лао Цзы и др.9

Наука, философия, искусство и религия обретают здесь особый смысл. Восточная цивилизация исторически всегда считалась более гармоничной и синтетичной (синтез человека, природы и вселенной, взятых как единое целое), непосредственно связанной с естеством, с природой. Фактор архаики и традиции здесь обладает доминирующим влиянием — даже в современной бизнес- среде, в актуальных деловых отношениях. Архаика перерастает в традицию; традиция неоспорима. Спиритуальность, интуитивизм, интровертность (обращенность к внутреннему миру человека), единство субъекта и объекта познания характерны для данной цивилизации10.

При этом научный, образовательный и общественный интерес к культуре, искусству, хозяйственной деятельности и творческому миропониманию древних этносов и эпох имеет ярко выраженную направленность к росту, не утратив своего значения и в настоящее время, когда происходит «переоценка ценностей» в понимании незыблемости пластов мироздания, лежащих в основе современного культурного потенциала. Изучение древнего искусства, вместе с возрождением искусства народного, сохраняющего традиции и национальное самосознание этносов, его дальнейшее исследование, применение в отечественном образовании и, конечно же, в сфере креативных индустрий, возрождение силы и духа народной культуры — одна из актуальных задач общекультурного процесса.

Цивилизация Запада более антропогенна, в определенном смысле «деструктивна» (в отношении преемственности и сохранения человеком «живого» наследия природы), но в то же время и «конструктивна» (человек как конструкт реальности), а в целом — техногенна. Эта цивилизация, как считается, несколько (или в значительной степени — в зависимости от позиций тех или иных мыслителей) оторвана от природы, от «естества». Здесь правят анализ, логика, причинно-следственные взаимосвязи. Восточная цивилизация «правополушарна» (в отличие от «левополушарной» западной цивилизации), имеет тенденцию к обобщениям, цельности и глобальности.

«Западная цивилизация характеризуется целена- правленным стилем мышления, ориентированным на конкретный результат деятельности и эффективность социальных технологий, на изменение мира и самого человека в соответствии с человеческими представлениями и проектами» [12].

Весомы различия культур в том, как и какие средства коммуникации задействованы в общении ткак «исконных» носителей, так и во взаимодействии с представителями иных культурных общностей. Представители индивидуалистических «западных культур» (здесь мы несколько обобщаем, поскольку эти самые «западные культуры» в концептуальном плане значительно отличаются друг от друга, варьируя от
нации к нации, от народа к народности и т.д.) сконцентрированы на содержании сообщения («что сказано»), а не на том, как сказано. Их коммуникация во многих случаях элиминирует контекст сообщения, устраняет либо деминуирует (умаляет) его влияние. Когнитивный (познавательно-логический) стиль информационного обмена: динамичность, точность, пунктуальность, использование отточенных формулировок и готовых («шаблонных») языковых фраз в соответствии с понятиями и логикой высказываний — вот характерные черты данного типа коммуникации11.

В то же время, рассматривая деловую корпоративную ветвь культуры современности, неизменно привязанную к языку и менталитету той или иной социокультурной общности, мы полагаем, что существуют более «гуманные» и «человечные»12 культуры профессионального делового общения. Другое дело, что они менее влиятельны в социально-экономическом и политическом аспектах, хотя сохраняют неизменно высокую позицию в области культурных достижений13.

Непрерывное взаимодействие междисциплинарных сфер бизнеса и образования (особенно в областях экономики и управления, информатизации и IT-индустрии, техники и технологии и др.) осуществляется в направлении создания стратегически структурированного, «работающего» инструментального общества [20].

В коллективистских же культурах восточного типа, напротив, при передаче информации люди склонны в большей степени обращать внимание на контекст сообщения, на то, с кем и при какой ситуации происходит общение. Ситуативность — черта, имманентно присущая именно Востоку. Эта особенность проявляется в придании особой значимости форме сообщения, тому, как сказано (способ и «окружение» повествования — тон, тембр, высота, эмоциональная окраска и другие характеристики голоса; жестикуляция, внутренний настрой и т.д.), отправной точке сообщения (теме: то, что уже и так известно, а не тому, что именно новое, прежде неизвестное, сказано)14.

На этом основании коммуникация в условиях восточных культур характеризуется размытостью («вокруг да около») и неконкретностью речи, изобилием приближенно-неопределенных форм высказывания («наверно», «вероятно» и др.). Именно поэтому представители Японии в деловых взаимоотношениях обычно «тянут резину» на протяжении всей беседы, долго рассуждая обо всем, только не об основном предмете разговора. «Эта стратегия позволяет им лучше узнать о намерениях партнеров, чтобы настроиться на главную тему, либо противостоять, не уронив при этом достоинства своих партнеров» [11]15.

Типы культур не существуют обособленно: изолированность сковывает развитие. Динамика и характер жизнедеятельности регулярно обращают их одновременно и к историческому прошлому, и к опыту и достижениям других культур. То, что названо взаимодействием культур, продиктовано обращением к иным культурам, потребностью их взаимообогащения и некоего «симбиоза». Взаимодействие культур, их синкретизм, играет жизненно важную роль для существования и развития культуры любого народа.

Многочисленные исследования вопроса взаимодействия культур свидетельствуют о том, что содержание и результаты многообразных межкультурных контактов часто коррелируют со способностью их участников понимать друг друга и достигать согласия, которое во многом определяется этнической культурой каждой из взаимодействующих сторон, психологией народов, господствующими в той или иной культуре
ценностями. В культурной антропологии эти взаимоотношения разных культур получили название «межкультурная коммуникация», которая означает обмен между двумя и более культурами и продуктами их деятельности, осуществляемый в различных формах. Этот обмен может происходить как в политике, так и в межличностном общении людей в быту, семье, неформальных контактах.

Между тем следует отметить, что «точкой преломления» для начала истинного осознания ценностей и значимости собственной культуры является встреча с представителями других культур. «Культурный шок» обладает колоссальным мировоззренческим влиянием: во взаимодействии культур обнаруживаются различия в ценностях и поведении их носителей; меняется мировоззрение, а зачастую и жизненные ориентиры, и кругозор.

Правильное использование данных межкультурных коммуникативных ситуаций позволяет взаимно обогатить общение его участников, ибо Запад и Восток вновь стремятся к слиянию: культуры «Запада» начинают осознавать их творческий и мировоззренческий кризис, стремятся к концептуальному единству (мысли и действия, поступки и их последствия, и, наконец, экономический рост и экологическая составляющая его результатов) и гармонии с природой.

Страны Запада фактически «соперничают» друг с другом по уровню и качеству жизни, применяя как средства и инструменты измерения этого самого «качества» различные показатели (валовой внутренний и национальный продукт, индекс национального богатства, индекс человеческого развития, индекс Gini16 и др.), зачастую вообще несопоставимые с требованиями к оценке благополучной жизни и преуспевающего человека в ней17.

Запад обращается к Востоку, изучает его традиции и архаику с тем, чтобы в начале нового тысячелетия выработать иной, более совершенный тип развития, основа которого — гармония человека с природой, с самим собой и с окружающими людьми. Природа не является неисчерпаемой в своих запасах минералов и сырья; она же не является и «губкой», впитывающей в мгновение ока все отходы техногенной цивилизации. Экстенсивный рост еще в 1950—1960-е гг. доказал свою несостоятельность. Ныне он проявил себя на примере казалось бы столь передовой и «совершенной» страны, как Япония, когда землетрясениями и цунами (март 2011 г.) был нанесен непоправимый урон не только людям и объектам материальной культуры, но и самой концепции развития, которая, как оказалось, совсем не является «устойчивой» в социально-экономическом смысле этого слова18. Вот и Восток вынужден корректировать свои действия. Япония слишком техногенна, чтоб и в дальнейшем гармонично развиваться: угроза существованию во благо динамичного экономического развития никогда не была свойственна Востоку. Китай, Южная Корея, «азиатские тигры» в будущем также могут повторить «коварную ошибку» Японии — строительство атомных станций и других высокоопасных сооружений, поддержание и ускорение высоких темпов экономического роста весьма рискованно с учетом того, что ни одна передовая технология не гарантирована от сбоя.

Вот и Ближний Восток, нефтедобывающий регион (Катар, Кувейт, Саудовская Аравия, Ливия и др.), идя по тому же техногенному пути, неизменно сталкивается с противостоянием (в том числе военным) со стороны более сильных западных держав, которыми данный путь уже пройден. Яркий пример — Катар, содействовавший Соединенным Штатам в так называемой «антитеррористической» операции в Ираке еще в 2002—2004 гг. и демонстрирующий ныне колоссальный экономический рост (в среднем 19,4% в год), высокий уровень благосостояния населения (самый высокий ВВП на душу населения в мире, сопоставимый лишь с микрогосударством Лихтенштейн в Западной Европе), благодаря огромным собственным сырьевым ресурсам (около 14% мирового запаса нефти, которые иссякнут лет примерно через 30—40 при сохранении текущих темпов добычи) и комбинации высоких технологий, «любезно» предоставленных США. Вместе с тем — самый высокий в мире уровень загрязнения воздуха диоксидом азота и другими химическими соединениями в связи с усиленной эксплуатацией энергоемких мощностей для строительства инфраструктуры, роста промышленного производства и опреснения океанической воды. Рост техногенного окружения чреват своими жестокими пагубными последствиями19.

Восток становится слишком техногенным; под воздействием повсеместных процессов глобализации и экономической интеграции он утрачивает собственную уникальность и первозданность среды, в которой развивался на протяжении тысячелетий. Причина тому, на мой взгляд, энергия, которой так не хватает мировому сообществу. Это далеко не только энергия как ресурс (нефть, газ, уголь и др.), но и энергия как качество, предполагающее не столько учет влияния экономической политики на развитие человеческого потенциала, но и фактор духовный — духовная энергия, ее «творческое ядро».

В рассматриваемом контексте мы полностью солидарны с мнением О.Д. Агапова [14]: «Глобальные социальные потрясения ХХ в. существенным образом поколебали идеологию цивилизации в ее одномерных трактовках», поставили в повестку дня, по П. Рикеру, два смысла / момента. С одной стороны, построение всемирной цивилизации свидетельствует о подлинном прогрессе человечества, о его выходе на иной уровень социального развития. Прогресс, по  П. Рикеру, имеет место, если есть процессы накопления и усовершенствования. Накопление позволяет закрепить человеческому роду процессы своего труда, сделать их источником развития человеческой истории, а усовершенствование дает умножение межличностных связей и отношений. Среди позитивных моментов универсальной цивилизации он также выделяет доступ к элементарным жизненным благам, рост самосознания, возросшую культуру потребления. Вместе с тем, с другой стороны, французский философ указывает на то, что многие шаги по установлению нового типа цивилизации ведут к распаду «творческого ядра великих цивилизаций».

Указанные тенденции современности образуют коренное противоречие эпохи, ее парадоксальность, поскольку первая линия требует политики модернизации, вторая линия определяет стратегию традиционализации (укоренения в прошлом, возрождение души / духа культуры перед угрозой колониальной идентичности). Данная проблема актуальна, как подчеркивает П. Рикер, стоит одинаково как перед устоявшимися в индустриальном плане обществами, так и вступившими на этот путь. Путь признания множества культур хоронит идею культурной монополии, а путь усиленноймодернизации приводит мир к экологической катастрофе, коллапсу. В ситуации острого противоречия П. Рикер предлагает нам поразмыслить о творческом ядре современной культуры / цивилизации, о ее ценностях и установках [7. С. 14].

Процесс глобализации еще в прошлом веке окончательно преодолел границы экономической системы и проявляется сегодня в:

Культурная длительность настолько перебрала меру собственного содержательного разнообразия, что возникла необходимость как объединения культур во времени и пространстве (Интернет и другие глобализирующие инструменты), так и разработки методологии такого объединения. По М.Ю. Савельевой [15. С. 203], «мифологика» становится такой методологией в эпоху постмодерна, а точнее, преобразуется в пространство объединения культуры в исторический отрезок современности.

Постмодерн — первый креативный историко-культурный опыт осознанного осуществления формально-упорядочивающей функции мифа в обществе. Вместо установки «единство мира» постмодерн предложил установку формального (мифического) «единства культуры» при ее содержательной множественности и определенной (в некоторых предсказуемых пределах) ситуативности [15].

Динамика ситуативной событийности, описывающая феномен человека в его эволюции [16], по нашему мнению, значима лишь в аспекте рассмотрения влияния экстенсивных (количественных, цифровых; преходящих) факторов на относительно конечный (итоговый либо же поэтапный) результативный показатель. Появляется необходимость философского обобщения накопленных взглядов и теорий [17] для уточнения представлений о возможных векторах развития релевантных социокультурных ситуаций в спектре взаимодействия этносов и конфессий.

Между тем история вновь и вновь выводит на первый план вопрос о соотношении глобализации и политики национальной автаркии в этнокультурном и межконфессиональном контексте — особенно на политической арене и в культурно-экономическом пространстве ведущих держав мира.

Научный, образовательный и общественный интерес к развитию инновационно-исследовательских изысканий в области управления cовременными креативными индустриями, отметим в заключение, интенсивно растет. Ускорение ситуативной социокультурной динамики в условиях необходимости обеспечения исторической преемственности экономической (хозяйственной) культуры общества ставит задачу исследования социокультурных процессов в современном поликультурном сообществе и их корреляции с постиндустриальным феноменом «креативная экономика» в целях роста эффективности социоэ-кономической деятельности.

Объект (креативная экономика) и предмет (ситуативная проблематика этнокультурной и межконфессиональной политики в современном обществе в рамках креативной экономики) отражают культурологическую, философско-мировоззренческую, дидактическую проблематику современных социальных веяний и философских концепций в области динамики развития экономики.

Осуществленное научное исследование актуализировано еще и тем, что динамика развития креативной экономики (инфономики, техносферы и др.) на перипетии эпох «модерн / постмодерн» приобретает особую ценность как актуальная составляющая целостного контекста становления и формирования системы отечественной парадигмы устойчивого развития. Автор в рамках цивилизационного подхода «Восток – Запад», используя исторический, системный и синергетический методы, концепт синергии, а также метод case-study в области макро- и мировой экономики, теоретически подтвердил и практически проиллюстрировал в данной работе тот факт, что экономические отношения в поликультурном сообществе эпохи «тотальной» глобализации обладают собственной спецификой. Фактор принятия этнокультурного космополитизма — залог успешного развития креативных индустрий (особенно молодежных проектов).

Запад обращается к Востоку в поисках естества и первозданности. Восток же становится слишком техногенным (инструментальным); под воздействием процессов глобализации и экономической интеграции он утрачивает собственную уникальность и первозданность среды, в которой развивался на протяжении тысячелетий. Но этим, однако, диалектика культурно-экономических отношений «Восток – Запад» не исчерпана. Существуют еще и приграничные (сопутствующие) территории — «обращенное к Западу лицо Востока» (Россия, Япония, «азиатские тигры» и др.) в поисках техногенного пути (быстрого роста) и «непостигшие Запад, хотя и находящиеся в нем» (страны Латинской Америки).

Причина тому, на мой взгляд, энергия, которой так не хватает мировому сообществу. Это далеко не только энергия как ресурс (нефть, газ, уголь и др.), но и энергия как качество, предполагающее не столько учет влияния экономической политики на развитие человеческого потенциала, сколько учет фактора духовного — духовной энергии, ее «творческого ядра», креативной синергии. Важен обратный процесс — как человек создает экономику.

Список использованной литературы
  1. Мастюгина Т.М., Перепелкин Л.С. Этнология. Народы России: История. — М.: ЦИНО Общества «Знание» России, 1997.
  2. Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. — М.: Издательство ПРИОР, 1998. — 496 с.
  3. Кондаков И.В. Этнокультурная толерантность — ключевая проблема российской культуры // Этно-национальные доминанты в культуре и искусстве народов Урало-Поволжья: сб. статей. — Ижевск: Издательский дом «Удмуртский ун-т», 2001. — С. 14—20.
  4. Кондаков И.В. Культура России. Русская культура: краткий очерк истории и теории. — М., 1999. — С. 50—56.
  5. Корепанов К.И., Корепанов В.К. Исторический подход в исследовании гуманизма // Сборник материалов 4-й Всеросс. научно-практ. конф. «Развитие гуманитарной среды в техническом вузе». — Альметьевск, 2010. — С. 59—61.
  6. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. — М.: Институт психологии РАН, «Академический проект», 1999. — 320 с.
  7. Агапов О.Д. Интерпретация как личностная форма творения бытия: автореф. …док. философ. наук. — Казань 2011.
  8. Фортунатова В.А. Персонализм в системе базовых компонентов культурологии // Второй Российский культурологический конгресс «Культурное многообразие: от прошлого к будущему». — СПб.: ЭЙДОС, АСТЕРИОН, 2008. — 560 с.
  9. Гавров С.Н. Национальная культура и модернизация общества. — М.: МГУКИ, 2003. — 86 с.
  10. Karin E., Chebotarev A. Language Policies of Kazakhization and Their Influence on Language Attitudes and Use // International Journal of Bilingual Education and Bilingualism. — Vol. 11, Issue 3. — 4th July, 2008.
  11. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. — М.: ЮНИТИ—ДАНА, 2002. — 352 с.
  12. Понятие цивилизации и ее основные типы. Процессы гло-бализации в современном мире. — [URL]: http://prepod.info/ ru/article/ponyatie-civilizacii-i-ee-osnovnye-tipy-processyglobalizacii- v-sovremennom/
  13. Борзова Е.П. Восток и Запад. Мировоззренческие проблемы межкультурных коммуникаций / Современные проблемы межкультурных коммуникаций: cб. статей. — СПб., 2005.
  14. Агапов О.Д. Очерки синергийной социальной философии. — Казань: Познание, 2008. — 140 с.
  15. Савельева М.Ю. Лекции по мифологии культуры. — Киев: Видавець ПАРАПАН, 2003. — 272 с.
  16. Феномен человека в его эволюции и динамике: Тр. открытого научного семинара / РАН, Ин-т философии. — М.: ИФ РАН. 2009. — 287 с.
  17. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. — СПб., Acad, 1994. — 406 c. Goldmann L. Las ciencias humanas y la filosofia. — Buenos Aires: Ediciones Nueva Vision, 1967.
  18. Корепанов К.И, Корепанов В.К. Собственная модель MISS TRIA-V. В продолжение инновационности методик образования // Инновации системе высшего образования: материалы II Всерос. науч.-метод. конф. / НОУ ВПО «Челяб. ин-т экономики и права им. М.В. Ладошина». — Челябинск, 2011. — 230 с. — [URL]: http://www.chiep.ru/pics/uploads/docs/NIR/ CONFERENC/2011/
  19. Korepanov V.K. Business and education: aspects of interaction // International scientific and practical conference “Socio-economic development of modern society in terms of reforms”. — Saratov, 2010. — P. 3—4.

1. Корепанов В.К. — соискатель по специальности «Социальная философия» Казанского (Приволжского) федерального университета, научный сотрудник Альметьевского государственного института муниципальной службы. E-mail: vipcuore@gmail.com
2. В том числе основ религий, верований, обрядов, традиций, языков бывшего СССР и современного СНГ в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.
3. Курсив. — Авт.
4. ОЭСР — Организация экономического сотрудничества и развития (англ. OECD).
5. Cм. также работу Kronid K. Korepanov. 1000 pages about Elabuga. Historical and Economic Review. — Elabuga: Almedia, 2007. — 1st volume of “Ancient Elabuga”three-volumes’ edition.
6. См., например, классификацию Ричарда Флориды 2001 г.
7. Ab Imyerio, 3/2002.
8. Гуманитарные проблемы современности: человек и общество — Книга 5. Новосибирск: ЦРНС-СИБПРИНТ 2009.
9. Учитель Чжуан Цзы, обусловливая единство человека, природы и вселенной, использовал не логические построения, а истории, притчи и басни, чтобы передать это же понятие в виде метафоры, т.е. образами искусства как способа духовного постижения мира.
10. В данном контексте все же обнаруживаются виды деятельности человека, имеющие «свои законы колебания и изменения, которые не сводятся ни к природным законам, ни к общей поступи человечества» [17. С. 386].
11. Пример — язык и культура представителей англо-американских сообществ (в частности, США). Индивидуализм данной культуры предписывает высказываться ясно и лаконично (так называемый «small talk»), стратегически грамотно: выдвигать свои аргументы по приоритетам с целью вызвать соответствующую (желаемую) ответную реакцию оппонента.
12. Учитывающие профессиональный человеческий фактор; культуры с высокой оценкой человеческого капитала, который, по мнению Г.Б. Поляка (учебник «Финансовый менеджмент», 2004 г.), на данный момент является самым ценным фактором общественного воспроизводства и, как пишет И.П. Агабекян в учебнике «Деловой английский язык для менеджеров» (2008 г.), единственным из факторов, свободным от амортизации и, напротив, даже способным наращивать свою стоимость во времени.
13. Мы говорим здесь в первую очередь об испанском языке как о лингва-франка международной деловой и культурной коммуникации, значительно более легкой в освоении в сравнении с английским» [19. С. 35—36].
14. Здесь очень важно четко представить так называемое «актуальное членение предложения» (см., например: Шевякова В.Е. Актуальное членение предложения // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: СЭ, 1990. — С. 22—23), когда выражение тем или иным высказыванием конкретного смысла определяется именно контекстом данной ситуации.
15. В последнее время в России представители деловых кругов также заимствуют эту практику.
16. Индекс (коэффициент) Gini отражает степень неравенства в распределении семейного дохода в конкретной стране. Иными словами, статистический показатель, свидетельствующий о степени расслоения общества данной страны.
17. Эти культуры начинают осознавать данный недостаток: качество жизни не может быть объективно измерено, ссылаясь лишь на экономические ориентиры, достигнутые тем или иным государством (ВВП, ВНП, ВНД, ВРП и др.).
18. Строительство атомных станций в действительно сейсмоопасном регионе — шаг поистине невразумительный и недалекий, ибо представляет реальную опасность не только жителям собственной страны, но и всему мировому сообществу. Мировая цивилизация требует интенсивного, качественного подхода к устойчивому развитию, свободному от заголовков прессы вроде «США могут нанести Ирану непоправимый урон» — [URL]: www.zman.com. Обращение 25.12.11.
19. Наряду с этим разъединение Востока, когда в ущерб стратегическим отношениям с Ираком и во благо собственного экономического роста Катар «продает духовность и единство» Арабского Востока, становится стартовой площадкой для бомбардировок Ирака Соединенными Штатами в 2003 г. В данном случае весом политико-экономический аспект, который постепенно приобретает доминирующее влияние над самосознанием наций Востока, холистическими ценностями и духовным единством.